Эдуард Жорин. Стихи.

Пишу опять: «Ну, здравствуй МАМА!».

Я так скучаю по тебе!

Среди смертей и горя гама,

В, любовью брошенной судьбе.

Пишу, пытаясь намечтаться,

Как хочется побыть с тобой!

И, добротою наслаждаться,

Твоей, но нет, мне нужно в бой.

Пошли в атаку – служба, службой.

Тесним врага таков приказ.

И, воронью подругой нужной,

Смерть ищет тех, кому сейчас.

Отбили у врага окопы.

Чуть обживёмся, и вперёд.

Вокруг, врагов убитых скопы.

Отдавший жизнь в бою народ.

Но вот средь тел для погребенья,

Израненный и молодой,

И шепчет слышно, без сомненья,

Солдат врага, ещё живой.

Сержант задачу нам поставил:

«Всех хоронить, и поживей».

И, глядя на меня добавил:

«А, этого» - сказал - «Добей».

Я вижу в месиве кровавом,

Остекленевший, в небо, взгляд!

И мука на лице усталом:

«Я не вернусь уже назад!».

Пришла пора, и грань истёрлась.

Я ствол на линию поднял,

Которая в висок уперлась,

Ему, а он спокойно ждал.

Щекочет смерть противным жальцем:

«Сдавай в архив прожитый век».

И перст судьбы, моим стал пальцем.

Решай «великий» человек.

Вражда и злость пропали, скрылись.

О ненависти я забыл.

Смотрел, как губы шевелились.

Он говорил, и говорил.

И потянуло сильно, странно,

Услышать, что он говорит,

И, любопытство с состраданьем,

И, сердце ставшее навзрыд!

Жестокость стала частью хлама.

Я словно сон свой проверял.

Одно лишь слово тихо: «МАМА»,

Он повторял, и повторял.

Все принципы перевернулись!

Не стало тех долгов, присяг.

Где люди шли, где разминулись!?

Вдруг близким стал мне бывший враг.

И я, не раненый, не слабый,

Натренированный, не смог!

Отжать, пусть как-нибудь, хотя бы,

Ничтожный, маленький курок.

Я отвернулся пряча жалость.

Раздался выстрел за спиной.

Сержант сумел, помешкав малость.

Ну, вот и всё, мне снова в бой.